Дневник Николая Неганова

Письмо Николая Поликарповича Неганова, отправленное из станицы Кавказской его матери Агнии Ильиничне Негановой в Свердловск

От составителя

В каждой обжитой квартире обязательно должна быть богом забытая пыльная полка с семейными реликвиями, старинными фотографиями и рыхлыми пожелтевшими письмами. Есть такая и в моей семье. Однако в детстве особого интереса к верхним шкафчикам в гостиной я не проявлял. Лишь в 17 лет запоем были прочитаны все лежащие там бумаги, в том числе и это письмо. Оно написано моим двоюродным дедом Николаем Поликарповичем Негановым моей прабабушке Агнии Ильиничне Негановой (в девичестве Веселицкой, 1888–1960) в 1953-м году. Все они родственники по маминой линии.

Семья Негановых — Веселицких родом из Вятского края. Глава семьи, Поликарп Петрович Неганов (1880–1942), после окончания учебного заведения и непродолжительной работы в селе Вонданка учителем начальной школы был отправлен дьяконом в село Воскресенское. Позднее в местной Троицкой церкви он дослужился до священника. В Воскресенском он познакомился с Веселицкими. Их семья была связана с церковью: отец Агнии Илия Ильич Веселицкий был дьяконом, мать Анна Павловна просфорницей, сама же Агния закончила в Вятке епархиальное женское училище. После назначения в Воскресенское Поликарп жил в доме Веселицких^[1]. По воспоминаниям моей матери, у Поликарпа и Агнии помимо Николая было ещё 13 детей. Многие из них обладали талантами: рисовали, писали стихи. В 1933 году Поликарп был приговорён к заключению в концлагерь на 5 лет по статье «пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти»^[2].

Точная последовательность дальнейших событий не известна, но после осуждения Поликарпа вся семья была выгнана из дома и была вынуждена бежать в Котельнич. После нескольких лет голодной жизни в городе и освобождения главы семейства, в 1940–1941-м году практически вся семья переехала в город Гулькевичи или станицу Кавказскую Краснодарского края. Лишь сестра Николая Зоя (1926–1989) переехала в Свердловск к обустроившейся там к этому моменту сестре Валентине. После освобождения Поликарп не возвращается на церковную службу и работает счетоводом. Во время великой отечественной Николай ушёл на фронт, а территория, на которой проживала семья, оказалась оккупирована немецкими войсками. В 1942–1943 году Поликарп погибает от тифа.

Таким образом семья оказалась раскидана по всей России. После войны все выжившие в Краснодарском крае переезжают в Свердловск к Зое и Валентине. По пути под поездом погибает брат Николая Михаил. В 1952 году Николай уехал из Свердловска обратно к родственникам на Вятку и в Краснодарский край, после чего написал это письмо. Как сложилась его дальнейшая жизнь моей семье не известно.

Текст письма публикуется по первоисточнику, однако некоторые моменты изменены в угоду читабельности с полным сохранением смысла. Для разъяснения и уточнения отдельных частей повествования приводятся примечания составителя. Все фотографии городов взяты с сайта pastvu.com на правах личного некоммерческого использования.

Борис Оводов. 2017, 2022.

Писано 14/V 1953 г. по н. ст.

Добрый день. Здравствуйте, дорогая моя мамаша^[3]. Как поживаете и как ваше здоровье? Я живу, как придётся, между небом и землёй. Мише^[4] передайте от меня по сердечному привету. Сестре Зое^[5] и зятю Яше^[6], также сестре Галине и зятю Василию, Тамарочке^[7] и старикам. Передай от меня по привету всем моим близким знакомым.

Да, мама, мне пришлось много попутешествовать в течение одного года и принять горя и радости, не столько радости, как горя. Ничего не поделаешь, видно так суждено. Итак, начинаю описывать своё путешествие со дня отбытия от вас из города Свердловска. С сердечной болью и нервно-психическим настроением я прибыл на трамвае на вокзал гор. Свердловска и со своим мешком приближался на вокзал. Поздно вечером выехал из Свердловска в родной город Киров. По прибытии в Киров со мной случилось несчастье, то ли обронился или вытащили деньги сто руб. При наличии оказалось 7 руб. Я сильно расстроился, мама; я к Марусе Бердниковой так и не сходил, и прожил в гор. Кирове одни сутки и решил пойти пешком по тракту до села Красного. В селе Красном мне подвезло, шли машины и меня за 7 руб. шофёр подвёз, но я проезжаю село Кырчаны, Суну и решил ехать дальше до города Нолинска.

В Нолинск прибыл под вечер. Стал блудить по Нолинску. Как раз я попал на вербовщика, который вербовал в Уржумский химлесхоз, который находится на пристани Медведок. В тот же вечер я заключил договор на один год. К Загуляевым я так и не зашёл, и прибыл на пристань Медведок. Там и расположился на ночлег. Итак, мама, я прогадал — ни в Медведках, ни в селе Воскресенском и у близких знакомых побывать не пришлось, а попал в Уржумский химлесхоз. Меня завозили от пристани Медведок на автомашине в сторону Уржума — от Медведок сто километров в глубину леса. Г. Уржум находится в 60 км., а село Нема в 45 км.

Участок мой был Немского района. Кругом лес, бродят волки и медведи. Я работал сборщиком серы^[8]. Исключительно были в лесу. Собирали с деревьев сосны серу, потом бочками отправляли на завод. Из серы приготавливали лекарство — скипидар. Были распределены в лесу делянки. На каждой сосне делается зарубка, под зарубку привешивается посудина. Сера бежит в неё, а мы ходили с вёдрами, собирали её и сливали в бочки.

Дело было в июне, было жарко. Много было мошек, так, что давали нам сетки надевать на лица. Было много ягод и грибов, земляники и… забыл ягоды. Помнишь, мама, ходили как-то по ягоды в Зоновскую сторону в деревню Ежовку, такая же ягода и здесь была. Вспомнил [неразборчиво]. Ходить было трудно мне. Поработал с месяц, перешёл в охрану магазина, но когда стала наступать осень, то я стал увольняться.

Во время лесной жизни мне пришлось жениться на одной землячке Кировской обл. из села Большие Лудяны, но пришлось пожить с ней всего два месяца, так как меня уволили. Её задержали, и я выехал из лесу обратно на пристань Медведок, а моя возлюбленная осталась в лесу. Раз она заблудилась в лесу и ночевала две ночи. На третью ночь её нашли. Конечно можно и заблудиться.

Всего работал месяца три. Дело было осенью в октябре месяце, на моё счастье погода стояла тёплая! Прибыл на Медведок, дали направление в Нолинск и зашёл к Валентине Загуляевой. Мать у неё умерла, и муж её тоже умер. Живёт одна с детьми. Правда в одной половине дома живут квартиранты. У неё ночевал одну ночь. На другой день ходил по Нолинску и увидел на базаре из деревни Новотроицкой^[9] Таисию. Она привезла ребёнка в больницу. Она живёт без мужа. Так и не выходила за муж после того, как разошлась с тем мужем. Мать её жива. Тася работает кассиршей при селе Воскресенском. Демьян со своей Маней живёт на старом месте. В общем я с ними побеседовал, немного время не позволило. Они меня звали на родину^[10] — будешь жить у нас как квартирант. Но я по своим соображениями ничего не сказал ей, так как у меня мысли были в тот момент другие.

И действительно, не пришлось мне побывать на своей родине^[11], хотя был в пятидесяти километрах. Я опять возратился обратно на Медведок, сел на пароход и поехал. Доехал до Вятских Полян, жил одни сутки. Наступают холода, скоро покроется льдом река Вятка, идут предпоследние пароходы. Я еду дальше. Добираюсь до камского устья, а холода наступают. С камского устья пересел на камский пароход. Проезжаю Каму. Делаю остановку в городе Саратов, где жил одни сутки. Зима идёт, а я от неё убегаю. Еду по реке Волге и приехал в город Сталинград. Здесь уже пока зима не дошла, но тоже скоро придёт. Реки Вятка и Кама покрываются льдом. Пароходы делают остановку на зимний период. Только ещё ходит пароход со Сталинграда до города Астрахани. В Сталинграде жил двое суток и я решил ехать на пароходе до города Астрахани. Прибыл в Астрахань. Здесь чудеса, опять весна, тепло. Но я сел на катер; переезжаю реку Волгу на другой берег города Астрахани. Прошёл пешком 7 килом. от Астрахани и попадаю на железнодорожный вокзал Трусово. Сел на поезд, поехал дальше.

Проезжаю на поезде астраханские степи и прибываю в город Кизляр. Здесь тепло. Продают виноградное вино 10 руб. литр, виноград, яблоки, груши и т. д. В Кизляре жил двое суток. Доездился — деньги вышли. Что делать. И вот мне подвезло на моё счастье. Я был на вокзале города Кизляра, ко мне подошёл уполномоченный по закупке живого рогатого скота. И вот, этому уполномоченному надо было найти человека, сделать его проводником скота до места, до города Дербента, для железнодорожной столовой [неразборчиво]. Я согласился, сделали договор. На другой день мы пошли в один совхоз, где уполномоченный купил этот скот. Из совхоза нужно было гнать скотину, телят и бычков в количестве 12 голов, а расстояние от совхоза до железнодорожной станции было большим. Там мы должны посадить эту скотину в вагон и везти их до места с таким расчётом, чтобы представить их всех в живом состоянии, хотя их я вёз в столовую для мяса. Мне помогли скотину посадить в вагон и дали мне корму для скотины, ведро и кадку для воды их поить и кормить, а ехать надо было более 1000 километров^[12].

Дело было в ноябре месяце, перед ноябрьскими праздниками^[13]. Всё сделано: скотина в вагоне, корм и вода приготовлены. Я как проводник должен один эту скотину препроводить до места и на месте прибытия её сдать в целости и сохранности. Тогда мне уже заплатят деньги. Хотя уполномоченный дал мне денег на харчи. Итак, я с двенадцатью телятами и бычками один их стал препровождать, кормить, поить и ухаживать, чтобы друг друга не обидели. Уполномоченный взял у меня паспорт и уехал из Кизляра в город Дербент, а меня оставил одного в вагоне со скотом. Но тронулся товарный поезд и я со скотиной поехал дальше. Приезжаю со скотом в город Махач-кала. Я понабрав воды для скота поехал дальше и доехал до города Дербента, где я сдаю скотину благополучно. Мне бухгалтерия как проводнику платит деньги в сумме 350 руб. и уполномоченный отдаёт мне паспорт и я с ним попрощался и стал свободным гражданином и вышел в город Дербент.

Тепло, виноградного вина сколько угодно. Красота, тепло, весна, а там, позади меня, где я ехал за камским устьем, лютует зима. Итак, я оказался в городе Дербенте. В тот же день я пошёл на вокзал, взял билет и поехал на поезде в Азербайджан в город Баку. Когда прибыл в Баку, то мне глазами не верится, что где-то зима, а здесь в декабре цветут цветы разных цветов. В Баку жил одни сутки и решил взять билет на пароход и поехал по Каспийскому морю, которое никогда не замерзает. Здесь тепло, ехал двое суток и прибыл в городок Красноводск. Попадаю в Среднюю Азию, в Туркмению, где здесь ещё теплее в летнюю пору в песке. Положенное сырое яйцо в песок [неразборчиво]. И так я оказался в Туркмении, в городе Красноводске.

Каспийское море очень шумливое, неспокойное. Хуже в несколько раз Чёрного моря. Наш пароход, на котором ехал, наткнулся на отмель. Дело было ночью, так что до утра пришлось стоять на месте и всю ночь били в колокол, чтобы в ночную мглу не наткнулся другой пароход, чтобы не произошло столкновения. На Каспийском море чисто, бывает туман. Когда ехали тоже был сильный туман. Когда зашли в канал, тогда пароходу легче было идти.

Туркмения печальная местность — одни горы да песок, ничего не растёт. Туркмены народ горный, не культурный, особо что в аулах в горной местности. Занимаются охотничеством. Правда в городах всё же более стали культурными, где больше русских. Туркмения — пустыня, где в настоящий момент проводится главный туркменский канал^[14]. И задались целью наши учёные, инженеры и техники пустыню оросить водой, чтобы из пустыни сделать в последствии цветущий сад. Чтобы росли всевозможные фрукты, начиная с яблока, кончая виноградом и эти мечты сбудутся. Только на это дело много надо трудов положить.

Туркмены имели и имеют много жён, по семь штук на одного туркмена, но в настоящий момент советский закон этому делу препятствует. Но некоторые туркмены занимаются многожёнством, но тайком. У них закон такой: чтобы жениться на туркменке надо платить калым — купить самый дорогой платок стоимостью 800 или 1000 руб., туфли и т. д. Но если не купил, то это не жених.

С туркменами надо жить умело, а то попади в ихние руки, да если не полюбят тебя — убьют. Был случай, образовалась в горах русская бригада из 7 чел., которая находилась среди туркмен. Вот получился скандал с туркменами, тогда туркмены набросились на русскую бригаду и стали издеваться над ними, стали обрезывать носы, уши, выкалывать глаза, в общем пока человеку умрёшь, нужно много перенести страданий. 6 русских погибли, а седьмой успел убежать и скрыться в горах. Он был бригадир. Где много русских, то туркмены бояться.

В Туркмении зимы нет, я был в январе месяце. Правда начиная с Красноводска до Ашхабада дуют сильные ветра, даже нельзя идти, ветер может умчать куда угодно. Дождей совсем нет, температуры летом достигают 70–80 градусов жары^[15], нигде не усидеть, вода для питья негодная, тёплая. Из Красноводска я выехал и поехал по пустыне. Доезжаю до туркменского города Небит-Даг, не доезжая до туркменской столицы — города Ашхабада — 200 километров^[16]. На вокзале в городе Небит-Даге со мной случилось несчастье — у меня вырезали карман. Думали деньги, а оказались документы, которых у меня по настоящий момент нет. У меня вытащили свидетельство об освобождении от воинской обязанности, которое давали мне крапоткинским военкоматом^[17]. Справка от В.Т.К.^[18], которая дана была в Свердловске, что я могу работать переплётчиком и другие документы и на 1000 рублей облигаций и всё это у меня уничтожено. На моё счастье сохранился паспорт и трудовая книжка, они лежали в другом кармане.

Итак, по несчастью мне пришлось остановиться в городе Небит-Даге. Решил устраиваться на работу в одну организацию кочегаром. Вообще здесь преимущественно добывается нефть, в нескольких километрах существуют нефтяные вышки. Да, здесь, где я нахожусь, часто бывают землетрясения. Чрез каждые сутки шесть землетрясений, хотя слабые, но есть. Так что два года тому назад было такое сильное землетрясение, что город Ашхабад был, можно сказать, весь разрушен, что остались одни развалины груд от домов^[19]. Землетрясение произошло широко. Где я находился в городе Небит-Даге тоже сильно повредило город. В одном Ашхабаде погибло семьдесят пять тысяч народу, да 75 тысяч понаделало инвалидов без рук без ног^[20]. В общем 150 тысяч человек в одном городе Ашхабаде, а в других местах неизвестно. Так как корка Земли тонкая, то огненная масса выходит наверх и получается землетрясение. Я, например, жил уже на том месте, где было землетрясение — домики строили из фанеры на гвоздиках. В случае если получится землетрясение, то можно спастись не придавившись этим домиком. Домики такие строили очень быстро.

Итак, стал оформляться на кочегара, но так как нет свидетельства об освобождении от воинской обязанности, меня не приняли на работу. Мне пришлось обратиться к председателю горисполкома, который мне посоветовал идти в лесную организацию. Там меня приняли на работу и отправили в рабочий посёлок Джебел. От города 20 кил. Стал там работать на автомашине грузчиком с шофёром туркменом, который меня любил и уважал и поил меня всегда чаем, который делается с молоком и бараньим салом и с сахаром^[21]. Мясо кушает прямо полусырое. Они просто ложат куски мяса на горячие угли и углями сверху закидывают. Чрез 10 минут достают и кушают. Живут как киргизы или цыгане в юртах, шатрах. Пол земляной. Посредине шатра горит костёр и над костром вешают посуду и варят себе пищу.

Я ездил с туркменом в горы. За 35–40 кил. возили траву. Делают сенно-защиту и садят плоды. Делают озеленение, но пока это ещё недостаточно, так как в пустыню пока ещё не прошла вода и не напоили пустыню. Когда пройдёт главный туркменский канал, тогда только начнётся из пустыни делаться цветущий фруктовый сад. Лошадей мало, больше всё верблюды и ослы.

Во время работы я заявил в горвоенкомат и написал заявление об утере свидетельства. Проработавши месяц на меня подействовало на здоровье, хотя у меня уже шестой год идёт кровотечение через задний проход, когда ещё работал грузчиком в Свердловске, но не так сильно. А сейчас каждый раз, как пойду в уборную, так бежит кровь струёй с калом. Я обратился к врачу, который меня направил в горбольницу на стандартное лечение. И положили меня на койку, признали сильный геморрой. Каждый день меня садили в ванну с тёплой водой. После распаривания ставили мне свечки. Пролежал две недели. Хотели делать операцию, но повременили. Лежал уже на операционном столе у хирурга под ножом, но у меня прекратилась идти кровь и меня выписали из больницы миновав операцию. Хотя я вышел из больницы, через три дня опять пошла кровь [неразборчиво]. Многим делали операцию, но не помогли — всё равно идёт кровь.

Я подал заявление на увольнение, меня уволили и я выезжаю из Туркмении той же дорогой, которой ехал. Чрез Красноводск, на пароходе чрез Каспийское море, попадаю в Баку. Из Баку в Дербент, Махач-калу и приехал по другой ветке желдороги в город Грозный. В Грозном пробыл сутки, сел на поезд и поехал в Краснодарский край на Кубань. Прибываю в город Армавир, с Армавира приехал в Кропоткин и прибыв в станицу Кавказскую, обошёл всех знакомых.

У Парамонычей ночевал несколько ночей, у Ивана Лебединского больше недели жил. Иван женился на одной барышне. Она работает в плодово-овощном счетоводом. Отец и мать живы, Вера учится, живут все вместе. Ваня всё рисует иконы, кроме того он был в одно время киномехаником и учится разбирать и собирать радиоприёмники. На все руки мастер, а живут впроголодь. Не досыта хлеба кушают. Сестра Люба сошла с ума. Лежит всё время в постели, да про себя всё шепчет да смеётся, да про Красную шапочку говорит. Несчастная, под себя мочится. Она убежала от них и попала в краснодарскую больницу, а потом привезли её домой. У [неразборчиво] был, у монашек был, все живы.

На радуницу^[22] ходил на кладбище на могилу отца ^[23]. Крест сломан. Служили панихиду. На могиле рядом лежал отец Вас., отец Сергий: умер, который был безрукий. Ходил в Венцы-Заря. Был у Дерюгиных. Живы все, дети учатся, Катя живёт в Венцах в общаге. Жил я у Маруси целый месяц. Всё такая, какая была. Люда растёт, 7-й год идёт. Володя никудышный, во втором классе сидит 4-й год, ничего не понимает, в общем несчастный. С Марусей каши не сварил. Пришёл обратно в Кавказскую. Сейчас живу [неразборчиво] Ткачёвой, у неё квартирантки. [неразборчиво] и вот с ней [зачёркнуто] прописался и ходательствую об документе. Работаю где огороды. Пока что у Парамонычей работаю. Рою погребную яму, сараи, строим вообще всё, что попадёт.

Писать хватит, бумаги нет. Мама, пиши мне ответ, такой же, как я написал обо всём. На Кубани жить можно, всё дёшево, пуд^[24] муки 40 руб., десяток яиц 3–4 р. В общем всё дёшево. Пока, до свидания. Писал ваш любящий сын и брат Серёжи^[25]. Пиши по адресу на Парамоныча и на его фамилию. Дяде Мише ^[26] сердечный привет с извинен…

Заключение

Спасибо за уделённое время. Просмотреть все оригинальные страницы письма можно в соответствующем альбоме на Google Photos.

Первый раз письмо публиковалось в 2017-м году. В 2022-м подготовлена вторая редакция: переписана вводная от составителя, уточнены и дополнены примечания, уточнён текст письма, а также добавлено больше фотографий.

Для обратной связи пишите письма на boris@ovodov.me.

Примечания составителя

1. ↑ В историко-географическом и статистическом описании вятской епархии за 1912-й год при описании Троицкой церкви села Воскресенского в частности приводится следующая информация: «квартиры для причта казенныя, кромѣ свящ. Васнецова, имѣющаго свой домъ, и діакона Нѣганова, проживающаго въ домѣ вдовы Веселицкой».
2. ↑ Согласно сведениям из Открытого списка Поликарп был осуждён особой тройкой при ПП ОГПУ Горьковского края 13 апреля 1933 по статье 58 п. 10 УК РСФСР. Приговор содержал заключение в концлагерь на 5 лет.
3. ↑ Агния Ильинична Неганова (1888–1960), мать Николая.
4. ↑ Михаил Ильич Веселицкий, брат Агнии Негановой и дядя Николая. Работал священнослужителем в Зарайске и Павлодаре.
5. ↑ Зоя Поликарповна Неганова (1926–1989), сестра Николая.
6. ↑ Яков Яковлевич Вульф (1923–1998), муж Зои. Поволжский немец по национальности.
7. ↑ Тамара Яковлевна Неганова (1950–2016), дочь Зои и Якова.
8. ↑ Сера сосновая — засохшая живица, выступающая на поверхности ствола сосны при подсочке или случайных ранениях. При осмолоподсочке вытекающая живица на поверхности естественного приёмника теряет скипидар, смоляные кислоты и кристаллизуется. Источник: Лесная энциклопедия: В 2-х томах, том 2 / Гл. ред. Воробьев Г. И.; Ред. кол.: Анучин Н. А., Атрохин В. Г., Виноградов В. Н. и др. — Москва: Советская энциклопедия, 1986. — 631 с.
9. ↑ Не известно о какой именно деревне с названием Новотроицкое идёт речь.
10. ↑ Имеется ввиду село Воскресенское.
11. ↑ Вновь речь о селе Воскресенском.
12. ↑ В действительности расстояние между Кизляром и Дербентом составляет около 300 километров.
13. ↑ Речь о праздновании дня великой октябрьской социалистической революции. Он отмечался 7 ноября.
14. ↑ Речь идёт о Главном Туркменском канале — незавершённом широкомасштабном проекте мелиорации Туркмении.
15. ↑ Приведённые данные не совсем верны. Абсолютный температурный рекорд, зарегистрированный в Ашхабаде — 47,2 °C.
16. ↑ В действительности расстояние между Балканабадом и Ашхабадом чуть больше 400 км.
17. ↑ На начало великой отечественной Николай вместе с семьёй проживал в городе Гулькевичи или станице Кавказской, и оттуда уехал на фронт. Поэтому военный билет был выдан ему по месту проживания в районном центре — Кропоткине.
18. ↑ Здесь вероятно имеется ввиду воспитательно-трудовая колония, но об этом моменте биографии Николая моей семье ничего не известно. Также у аббревиатуры ВТК есть и другие значения.
19. ↑ Имеется ввиду ашхабадское землетрясение 1948 года, произошедшее за 4 года до описываемых событий. Город был почти полностью разрушен.
20. ↑ Точных данных о количестве погибших в ашхабадском землетрясении нет. Оценки специалистов разнятся от десятков до сотни тысяч человек.
21. ↑ Такой способ заваривания чая является традиционным для туркменской культуры. Он обусловлен климатическими особенностями региона.
22. ↑ Радоница, радуница — церковный праздник, день всеобщего поминовения усопших. Празднуется в конце апреля — начале мая.
23. ↑ Поликарп Петрович Неганов, отец Николая.
24. ↑ Пуд — единица измерения массы, равная примерно 16 кг.
25. ↑ Сергей Поликарпович Неганов, брат Николая.
26. ↑ Речь вновь о Михаиле Ильиче Веселицком.